Экономическая нестабильность второй половины 90-х

Первая половина 90-х привнесла в Украину развал экономики, бартер и прогрессирующей гиперинфляции. Вторая пятилетка не стала легче, но буря, бушевавшая в экономике, стихала. Способствовала поддержка международных финансовых организаций, новые законы и политическая определенность. К власти пришел и надолго задержался бывший генеральный директор 'Южмаша' - Леонид Кучма.

С приходом нового президента начали употреблять термин 'днепропетровские' - Павел Лазаренко, Юлия Тимошенко, Виктор Пинчук и группа 'Приват'. Тем временем в Донецкой области накачивала мышцы корпорация ИСД, в Харькове - группа 'Укрсиб' Александра Ярославского, в Киеве - концерн 'Славутич' Григория и Игоря Суркисов. Все они, вместе с "красными директорами', стали опорой для гаранта Конституции, что набирал веса.

Свет в конце тоннеля

В 1995-1996 годах удалось обуздать гиперинфляцию и остановить стремительную девальвацию купоно-карбованцев. Основной предпосылкой для этого стали жесткие условия сотрудничества с МВФ, Мировым банком и ЕБРР, которые привели к тому, что правительство научилось реально оценивать макроэкономические показатели: прогноз ВВП, инфляции, дефицита бюджета и др. Предпосылкой стали события 1994 года. Почти сразу после победы на выборах Кучма поручил разработать программу макроэкономической стабилизации, которая была бы поддержана МВФ. 'Мы приняли меры по сокращению расходов из бюджета. Уже до конца года Совет директоров МВФ утвердил решение о первом транше по программе STF в объеме около $ 400 млн. Это открыло возможности для сотрудничества с Всемирным банком и другими источниками ресурсов", - рассказывает Роман Шпек, министр экономики Украины в 1993-1995 годах.

2 сентября 1996 обесцененные купоны заменила новая национальная валюта - украинская гривна. На подготовку проекта ушло почти пять лет. Первая партия банкнот была отпечатана в Канаде в 1992 году. За $ 1 давали 1,76 гривны. Обменный курс получили просто: провели деноминацию в соотношении 100 000: 1.

'Денежная реформа заложила основу стабилизации, - отмечает Виктор Лисицкий, который тогда возглавлял группу советников Председателя НБУ Виктора Ющенко. - Но кроме того, появились законы, пусть и непутевые. И третье - бизнес научился работать в этих условиях'. По его словам, аналитики прогнозировали первое заметный рост украинской экономики в 1998 году. Однако дефолт России и падение курса рубля ударили и по Украине. Уже в начале 1999 года за $ 1 давали 4 гривны. Стране удалось избежать российского сценария, но экономический рост было отсрочено.

1998-й запомнился не только кризисом. Государство впервые повернулось лицом к малому бизнесу. 3 июля 1998 Кучма издал указ 'Об упрощенной системе налогообложения, учета и отчетности субъектов малого предпринимательства'. Этот документ стал базой для введения единого налога и формирования 'среднего класса'.

Делались первые попытки наведения порядка в финансах и минимизация 'серых схем'. Во-первых, правительство отказалось от утверждения индивидуальных льгот - под нож пошли 155 решений предшественников. 'Были вопиющие случаи, - вспоминает Лисицкий. - Одной из компаний, по решению правительства, позволили ввезти крупную партию автобусов Mercedes в люксовой комплектации без всяческих сборов'.

Второй важный шаг - запрет на бартерные операции между частными и государственными предприятиями, который ввели в 1999 году при правительстве Валерия Пустовойтенко. Руководитель госпредприятия практически бесконтрольно мог менять ликвидные активы на товары и услуги. Госпредприятия, как правило, оказывались в долгах, а 'опекуны' скупали за бесценок их имущество - так проходила 'скрытая приватизация'.

Бюджетный эффект от запрета стал ощутим почти сразу. В 99-м за электроэнергию платили всего 10%, остальные – проводили взаимозачетом. А уже в начале 2000 года - более 80% расчетов проводились деньгами.

Изменения затронули и 'красных директоров', которые на своих плечах вынесли Кучму наверх. Валерий Мазур, который возглавлял в середине 90-х Министерство промышленности, приводит к примеру 'Сумыхимпром'. Стабильность работы зависела от импортных аппетитов. Россия - традиционный поставщик - взвинтила цены, завод оказался на грани остановки. 'Но удобрения были нужны - это же продовольственная безопасность. Пришлось снять директора. Он был уважаемый человек, весь в орденах Ленина. Но принадлежал к прошедшей эпохе, не умел работать в рыночных условиях', - вспоминает экс-министр.

На его место позвали выходца с предприятия - Евгения Лапина, который нашел поставщиков в Алжире, Тунисе и Марокко. Комбинат заработал вновь.

Отдам в частные руки

Вторая половина 90-х - начало 'большой приватизации'. В продажу пошли акции предприятий энергетики, машиностроения и металлургии. 'Красные директора' оформляли контроль над своими предприятиями через покупку акций трудовыми коллективами. Не отставали от них и будущие украинские миллиардеры.

В продажу, как правило, шли блоки по 15-20% акций, иностранцы заходить не решались. Единичные сделки - например, появление ЕБРР, Austrian Airlines и Swissair в акционерах МАУ - были, скорее, исключением из правил. В 1998 году широко анонсировалось участие в приватизации облэнерго французской Électricité de France. Не сложилось. Французы в частных беседах объясняли, что проигрыш неизвестному офшору местного бизнесмена нанес бы колоссальный удар по репутации компании.

В середине 1990-х крупный бизнес интересовался теми видами деятельности, где можно было быстро заработать большие деньги. Например, продажа металла или поставки энергоносителей.

Читайте также: Особенности составления налоговых накладных при осуществлении операций по поставке товаров/услуг

Тем не менее, в стране было достаточно небольших промышленных активов, управление которыми требовало специфических знаний и немножко терпения. Поэтому в первой волне приватизации интерес к ним был со стороны тех, кто понимал эти нюансы и при этом имел финансовый ресурс. Именно так компания 'Керамет', ранее известная как трейдер огнеупорной продукции, стала акционером нескольких предприятий Донбасса, которые производят продукцию подобного профиля. По итогам ваучерной приватизации в сферу ее влияния вошли Никитовский и Білокаменський огнеупорные заводы, Великоанадольский огнеупорный комбинат, имевший собственную сырьевую базу. Началось создание вертикальной цепочки: добыча сырья - производство огнеупорной продукции - сбыт. В результате компания вышла на новый уровень в отечественной бизнес-иерархии - стала производителем.

А вот политики высшего ранга своими возможностями в тот момент так и не воспользовались. 'Подъем, патриотический настрой. Бизнесом не занимались, никто ничего себе не взял, - рассказывает Мазур.

Не все согласны с такой позицией. 'Первые лица бизнесом может и не занимались, однако, занимались члены их семей', - возражает один из крупных предпринимателей тех времен.

Стальные мышцы

В начале 90-х металлургия чувствовала себя лучше остальных украинской промышленности. Продажи за рубеж приносили живые деньги, но гиперактивность на внешних рынках сыграла с металлургами злую шутку. Демпинг привел к расследований и введения заградительной пошлины. Первыми, кто в 1997 году ввел антидемпинговые санкции в отношении украинского стального проката стали США. Эти пошлины действуют до сих пор.

Деньги нужны были не только на производство и зарплаты. В 90-х украинские меткомбинаты владели множеством непрофильных активов. Валерий Мазур как-то поинтересовался у гендиректора 'Запорожстали' Виталия Сацкого, зачем его комбината свинокомплекс. 'А где взять мясо? Видите, как плохо народ живет, я могу их хоть раз в день покормить', - ответил тот. На меткомбинатах работали десятки тысяч людей. Градообразующий статус не был пустым звуком. Заводы содержали колбасные и молочные комбинаты, выращивали пшеницу. Безусловным лидером в этом процессе стал Мариупольский меткомбинат им. Ильича, который при Владимире Бойко активно скупал сельхозактивы по всей Украине. О бизнесе речь не шла - такими действиями 'красные директора' пытались сохранить лояльность персонала.

А вот окрепший частный бизнес занимался диверсификацией с позиций коммерческой выгоды. Так, тесное сотрудничество с предприятиями ГМК в сфере огнеупоров, позволило компании 'Керамет' более четко оценить их потребности.

Как результат создавались новые бизнес-направления, в которых выдвигались такие же требования, как и к основному виду деятельности - прибыльность и эффективность. В 1995 году в составе 'Керамет' появилась дирекция по металлопродукции. За ней была закреплена заготовка, переработка и поставка лома черных металлов как украинским потребителям, так и на экспорт. 'С первых месяцев работы на рынке металлолома,' Керамет' начал выстраивать процесс перехода от оптовой продажи и покупки к созданию собственных участков по заготовке и переработке металлолома', - вспоминал Владимир Тапол, один из бывших сотрудников компании.

Решение инвестировать в технологии и оборудование было непривычным для предпринимателей того времени. Большинство из них ограничивались посредническими операциями и другой деятельностью, которая позволяла заработать 'быстрые' деньги здесь и сейчас.

Поиск новых форм

Девяностые стали временем экспериментов. В 1996 году Валерия Мазура пришел директор 'Криворожстали' Степан Тильго с предложением закрыть крупнейшую в Европе доменную печь №9-за нехватки сырья. 'Когда я это прочитал, у меня спина промокла, рассказывает экс-министр. - Весь Союз строил домну, для этого снесли целый поселок, это было эпохальное событие. А Мазур подписью приказал бы ее снести'.

Предложение было отвергнуто, с директором пришлось расстаться несмотря на старое знакомство. С новым руководителем Владимиром Севернюком затеяли амбициозный проект. По соседству простаивал Новокриворожский ГОК, с перебоями работал местный коксохимический завод. 'Ситуация была аховая. Но главное, я понял, что комбинат сам по себе работать не сможет. Тогда мы решили присоединить к 'Криворожстали' НКГОК. Севернюк выставлял в день тысячи ремонтников, чтобы запустить конвейер', - рассказывает Мазур. После того как 'разломали' приватизацию коксохима, присоединили и его.

Инвесторы оценили проект через восемь лет. Сначала тандем Виктора Пинчука и Рината Ахметова заплатил за объединенный комплекс рекордные $ 800 млн, а в ходе реприватизации 'Криворожстали' ушла в империю Лакшми Миттала за астрономические $ 4 млрд. 200 млн.

В воздухе витали идеи и глобальных проектов. Мазур рассказывает, как Евгений Щербань - донецкий бизнесмен и политик, погиб в 96-м, - заговорил с ним об идее создать полугосударственный холдинг на базе металлургических заводов Донецкой области. 'Вы бы могли возглавить такой холдинг, когда пойдете с министерской должности?', - Поинтересовался Щербань. Мазур от предложения уклонился. Через десятилетия Ринат Ахметов создаст 'Метинвест', реализовав идею бывшего бизнес-партнера, но уже без участия государства.

Несмотря на относительную стабильность, металлургов лихорадило. Производство в 1996-1998 годах колебалось на уровне 22-25 млн тонн стали. Показатель 1990-го - 52 млн тонн - казался заоблачным. Чтобы заставить предприятия вовремя платить налоги, налоговая стала начислять им пени и штрафы. Получилось наоборот - заводы накапливали долги.

В ответ менеджмент и акционеры метзаводов пролоббировали принятие закона 'Об экономическом эксперименте в горно-металлургическом комплексе'. Объясняли его значение просто: без помощи государства отрасль, которая давала стране почти половину валютной выручки, может исчезнуть.

Инициатором законопроекта выступил нардеп Вадим Гуров - выходец из 'Кріворжсталі'. Во 'эксперимент' попали также добытчики руды, производители труб, ферросплавов, огнеупоров и метизов, предприятия цветной металлургии. 'Этому закону повезло еще и потому, что им занимались и правительство, и Верховная Рада, и отраслевое министерство, - вспоминает бывший заместитель министра промполитики Сергей Грищенко. - Предприятия боролись за то, чтобы остаться в эксперименте'.

Что получили промышленники? На первом этапе заводы освобождались от налога на прибыль и выплаты дивидендов. Позже его ставку снизили с 27 до 9%. Деньги направлялись на модернизацию и пополнение оборотных средств. Расчетные счета удалось разблокировать, комбинаты реструктуризировали долги перед налоговой.

Закон действовал с июля 1999 по январь 2002 года. По данным объединения 'Металлургпром', общий объем льгот за это время составил 2,7 млрд. гривен, в бюджет за тот же период поступило 6,9 млрд гривен платежей. И все же добиться 100% результативности все же не удалось. Из кризиса 1990-х не выбрались Константиновский, Краматорский и Макеевский метзаводы.

Но большинство выиграло. К тому же окончания эксперимента совпало с оживлением на внешних рынках и привело к металлургическому ренес