Эксперты комментируют нововведения в законопроектах о высшем образовании

Глава комитета Верховной Рады по вопросам науки и образования Лилия Гриневич, заместитель директора департамента высшего образования Министерства образования и науки Украины Николай Фоменко и директор департамента развития трудового потенциала и КСО Федерации работодателей Украины Родион Колышко ответили на вопросы "ВД"  о количестве и качестве нововведений, которые предлагают (или не предлагают — а должны) три зарегистрированных в парламенте проекта закона о высшем образовании.

"Мы рискуем превратить высшие учебные заведения в предприятия, где штампуют дипломы"

Какой из зарегистрированных в Верховной Раде проектов законов о высшем образовании вы поддерживаете и почему?

Родион Колышко: — Ни один из проектов не является идеальной моделью. Но правильные положения есть во всех трех. В частности, везде упоминается национальная рамка квалификаций (перечень навыков и компетенций, которыми должен обладать человек на том или ином этапе образования — прим. "ВД").

Позитивно в них также то, что уровень "младший специалист" уходит из системы высшего образования. Не может быть "незаконченного высшего образования", не может быть первой ступени высшего образования, когда люди, якобы выходящие на рынок труда с высшим образованием, получают места квалифицированных рабочих. Мы обманываем сами себя: это не высшее образование. В этом контексте мы приветствуем еще и инициативу Министерства образования, которое создало рабочую группу по написанию закона о профессиональном образовании. В МОН, очевидно, тоже понимают, что младший специалист "не выживет" в системе высшего образования, но поскольку мы никуда не можем деть около 1000 учебных заведений, которые готовят младших специалистов, необходимо хотя бы найти им адекватное правовое поле.

Николай Фоменко: — Законопроекты, зарегистрированные на данный момент в Верховной Раде, на 60-80% идентичны проекту Министерства образования и науки, разработанному еще в 2008 году. Но ни один из них мы не можем поддержать или предложить взять в качестве основы, потому что каждый из них несет серьезные риски.

О каких рисках идет речь?

Н. Ф.: — В законопроекте, внесенном народными депутатами Яценюком, Гриневич и др., вводятся такие искусственно создаваемые профессиональные квалификации, как "магистр профессионального направления" и "исследователь". Предусмотренная им схема предоставления государственного финансирования университетам через систему грантов несет риск распыления государственных средств. Мы считаем целесообразным рассматривать этот инструмент только как форму благотворительности для стимулирования студентов к обучению.

В законопроекте Балоги (законопроект, созданный рабочей группой под руководством ректора КПИ Михаила Згуровского — прим. "ВД") идет речь о фактической продаже дипломов о высшем образовании путем введения документов негосударственного образца. Мы не против того, чтобы вуз выдавал свой диплом о высшем образовании, но вместе с государственным дипломом. Ведь все мы знаем истории о подделывании дипломов о высшем образовании. Мы рискуем превратить высшие учебные заведения в предприятия, где штампуют дипломы.

Третий законопроект, разработанный Калетником-Киваловым, тоже содержит нормы, с которыми мы не можем согласиться. Это касается отмены внешнего независимого оценивания при поступлении на платное обучение. Мы прогнозируем, что это приведет к возвращению коррупционных схем в систему высшего образования.

Ключевой вопрос — как будут распределяться деньги. Что предлагает каждый из вариантов реформы?

Лилия Гриневич: — Нередко вузы с высокими конкурсными показателями получают меньший госзаказ, чем те, куда абитуриенты не очень стремятся, но у ректоров которых сложились хорошие отношения с чиновниками Мини­стерства образования. Сегодня в руках МОН сосредоточены абсолютно все рычаги в сфере образования. И даже те его подразделения, которые якобы отдельно осуществляют контролирующие функции, такие, как Государственная инспекция учебных заведений, напрямую ему подчиняются. А когда регуляторные функции лицензирования и аккредитации и контролирующие функции сосредоточены в одном органе, возникает коррупция. В большинстве стран лицензии выдают независимые органы. И это предложено в альтернативных законопроектах, в отличие от провластного законопроекта (Калетника-Кивалова — прим. "ВД").

Но законопроект Згуровского, мягко говоря, половинчатый. Он не решает тех проблем, которые вы назвали.

Л.Г.: — Законопроект Балоги-Згуровского выводит государственный заказ на совсем другие принципы распределения — не ручного, а конкурсного, и хотя бы 20% средств на обучение он предлагает распределять как государственные гранты. Это первый шаг. Правда, мы в своем законопроекте предложили вообще почти все средства на обучение распределять через систему государственных грантов.

В чем суть проблемы? Сегодня высшие учебные заведения, которых расплодилось великое множество, не дают того качества образования, которое отвечало бы потребностям рынка труда и общества. Можно бороться с этим вручную, как делает Мини­стерство образования, когда решает, какие высшие учебные заведения укрупнять, какие — ликвидировать. Но происходит это по абсолютно непонятным критериям, с проявлением симпатий и антипатий чиновников, с кулуарным распределением помещений, земельных участков и т. д. Во всем мире работают прозрачные механизмы. Если абитуриент и его семья ориентируются на университет, в котором дают качественное образование, то его грант на обучение попадет именно в этот универ­ситет. В результате хорошие университеты получат больше государственных средств. А те, которые ничего не делают для качества образования, останутся без финансирования и будут вынуждены или присоединяться к более сильным, или закрываться.

Р.К.: — В законопроекте Балоги-Згуровского очень важной, с нашей точки зрения, является связка уровней высшего образования с рамкой квалификаций. Например, уровень бакалавра четко соответствует 6-му уровню Национальной рамки квалификаций. Эта связь очень эффективная, потому что любая программа вузовской подготовки должна опираться на рамку квалификаций.

Еще один важный момент — это система независимой оценки качества высшего образования. С нашей точки зрения, она наиболее полно представлена в законопроекте Гриневич. Сейчас в Украине ее фактически нет.

Н. Ф.: —В ноябре 2012 года по инициативе Минэкономразвития и торговли Украины был принят закон о формировании и размещении государственного заказа. Это в некотором роде революционный документ, потому что он предусматривает конкурсное размещение государственного заказа. Кроме того, мы подготовили проекты постановлений Кабинета Министров Украины касательно определения стоимости подготовки одного специалиста, потому что если говорить о конкурсе, то нужно говорить и о сумме "выигрыша". То есть этот закон нужно учитывать в проектах закона о высшем образовании, потому что не должно быть дублирования норм.

Что касается агентств оценивания качества высшего образования — то, что предлагается, не отвечает в полной мере структуре украинского образования.

Но это отвечает требованиям Болон­ского процесса, в котором участвует Ук­раина…

Н. Ф.: — Мы отстаиваем ту позицию, что украинское образование, в том числе высшее, имеет свои национальные особенности. Нельзя сразу имплементировать чужие традиции. К таким ново­введениям нужно подходить очень взвешенно, поскольку они касаются интересов миллионов людей. Есть очевидные факты: сегодня наши ведущие университеты активно сотрудничают с мировыми. Нашим студентам сегодня нет равных на всемирных олимпиадах. Украинское образование развивается и будет развиваться независимо от участия политиков.

"Нам нужно четко определить, чем являются те деньги, которые тратятся по системе госзаказа"

Р. К.: — Распределение госзаказа ни в одном из законопроектов не изложено, с нашей точки зрения, корректно. Нам нужно четко определить, чем являются те деньги, которые тратятся по системе госзаказа: государственная помощь на получение образования или оплата подготовки специалистов для потребностей государства, например? Государство является ведь крупнейшим работодателем, и ему нужно готовить учителей, врачей, милиционеров, какое-то количество юристов и экономистов. Но есть исключительно коммерческие специальности, которым нет применения в государственной сфере. И финансирование их нужно называть не госзаказом, а как-то иначе. Ни один из зарегистрированных законопроектов не учитывает этой разницы. Мы за то, чтобы деньги из государственного бюджета тратились эффективно. Если речь идет только о подготовке кадров для потребностей государства, то мы умываем руки. Но если это фактически безвозмезд­ное финансирование подготовки работников, востребованных на рынке труда, то мы настаиваем на том, чтобы участвовать в формировании приоритетов такого государственного заказа. В существующих законопроектах мы не видим механизма такого влияния. Госзаказ должен формироваться неучебным заведением, исходя из потребностей поддержания его жизнеспособности. Мы должны говорить о том, какие специалисты нужны рынку труда.

Изменение схем распределения бюджетного финансирования повлечет за собой и усиление конкуренции между вузами. Слабым придется покинуть рынок. Вы не опасаетесь саботажа со стороны ректоров вузов?

Н.Ф.: — Мы настаиваем на трехступенчатой системе высшего образования: бакалавр, магистр и доктор философии или PhD. Образовательно-квалификационного уровня "специалист" больше не будет, потому что его нет в ЕС. Наш законопроект не предусматривал каких-то революционных изменений: все должно происходить поэтапно.

Л. Г.: —В новациях не будет заинтересован никто, пока вузы целиком и полностью зависят от Минобразования. Кадровый потенциал вузов будет развиваться только тогда, когда вся система будет побуждать к развитию кадрового потенциала. Для этого нужна реальная автономия. Начнем с того, что вузы будут заинтересованы в ректоре-менеджере, в очень квалифицированных преподавателях-ученых, и будут стимулировать научные исследования только в том случае, если основным критерием оценки университета будет качество образования, которое он дает. Когда решающим фактором становится качество образования, вы не сможете взять на работу преподавателя, за которого, например, просто кто-то попросил. В первую очередь вы как менеджер будете заинтересованы в сильных преподава­телях, которые создадут это качество. Альтернативные законопроекты, в отличие от провластного, предлагают настоящее внешнее оценивание качества образования с помощью независимых агентств оценивания качества образования, с участием работодателей. А сегодня абитуриенты ничего не знают о том, какого уровня образование дает университет, в который они собираются поступать.

Какой выход из споров вокруг проектов законов о высшем образовании предлагает МОН?

Н.Ф.: — Мы предлагали и предлагаем в первую очередь отбросить политику. Обсуждать этот вопрос на последнем заседании комитета Верховной Рады по вопросам науки и образования было очень сложно, потому там высказывались позиции диаметрально противоположные и часто предвзятые, каждая из которых не может быть принята всем обществом. Нужно садиться за стол переговоров. Мы предлагали и предлагаем либо комитету, либо новой, специально для этого созданной рабочей группе, сделать из трех предложенных один консолидированный проект закона, который будет поддержан и Министерством, и общественностью, и студенческими организациями.

Л.Г.: — Есть один агент влияния, на которого я очень рассчитываю: работодатели. По данным Федерации работодателей, бизнес вкладывает каждый год миллиард гривен в дополнительное обучение выпускников учебных заведений, потому что продукт нашей системы высшего образования не отвечает их потребностям. Как сделать, чтобы этот миллиард гривен попадал в систему образования? Сегодня менее 2% студентов готовятся за счет работодателей в государственной системе образования. Нужно, чтобы работодатели были по-настоящему подключены к формированию содержания того, чему обучают вузы, и к оценке результата высшего образования. Мы эти механизмы в альтернативных законопроектах предлагаем. Поэтому я рассчитываю на поддержку работодателей.

Если они вступят в эту борьбу, им стоило бы впоследствии взять на себя отчасти и содержание этой системы. Сегодня Украина тратит на образование большую долю своего ВВП, чем многие страны Запада. Хотя на системе образования это и не отражается.

Л.Г.: — Законодательно у нас на систему образования гарантируется 10% ВВП, и Украине это нужно. В 2013 году планируется выделить только немногим больше 6%. Бизнес нужно стимулировать, чтобы он вкладывал деньги в эту область. Не хватает реальных налоговых механизмов привлечения частных инвестиций в сферу науки и образования. Если вы вкладываете средства в образование, они должны относиться к расходам на производство и списываться с налогообложения. В настоящее время мы занимаемся разработкой законопроектов, которые предлагали бы такие механизмы. У нас уже есть законопроект об уменьшении пошлины на ввоз научного оборудования и литературы для уни­верситетов.

Р.К.: — Увы, ни один из законопроектов практически не стимулирует работодателей принимать участие в формировании учебных программ. Номинальное привлечение работодателей к аккреди­тации вузов — только вершина айсберга: работодатель должен принимать участие в жизни учебного заведения, потому что без реальной связи с рынком труда его суще­ствование бессмысленно. Это может быть вхождение работодателей в наблюдательный совет, установление сотрудничества с ними для прохождения практики студентов, участие в их оценивании — и не только на финальном этапе. Нам любят "напоминать", что мы возглавляем экзаменационные комиссии, особенно в учебных заведениях в сфере профтехобразования. Но на что мы можем в них повлиять, когда люди уже фактически получили образование? Сказать: "Извините, вы нам не подходите"? Участие работодателей должно быть не одноразовой акцией, а систематичной планомерной работой.

Источник: ДеПо.ua