Евгений Асс: "То, что мы здесь затеяли, любопытно пусть даже в качестве провокации"

- Евгений Викторович, последний раз мне приходилось видеть Вас в украине два года назад, на архитектурном фестивале в Шаргороде. Что побудило Вас посетить украину на этот раз? Чем было мотивировано Ваше решение выступить куратором воркшопа в рамках киевского фестиваля CAnactions?
- Я согласился взять на себя обязанности куратора по многим причинам. Во-первых, это моя большая личная привязанность к Виктору Зотову, который меня пригласил. Во-вторых, это моя большая любовь к Украине, во всех ее проявлениях. В-третьих, несомненный интерес к Киеву как к городскому явлению. А также обеспокоенность и небезразличие к развитию города, которые по мере общения передались мне от Виктора и других украинских коллег. Отсюда и главное мое ожидание от фестиваля – возможность внести хоть какую-то лепту в светлое завтра города, что я мог бы считать для себя самой высокой наградой. Как говорится в известном фильме, это предложение, от которого невозможно отказаться.
- За Вами стоит огромный кураторский опыт, в том числе в рамках таких широкомасштабных международных событий как венецианское и московское биеннале. Как бы Вы охарактеризовали особенности киевского воркшопа? Чем лично для Вас он выделяется на фоне других подобных событий?
- Преднамеренно или случайно, на мой взгляд, главная интрига этого воркшопа заключается в том, что был приглашен куратор из России, тогда как основными его участниками стали архитекторы из Европы. Эта ситуация симптоматично вписывается в тот непростой культурно-политический контекст, в котором существует Украина. В результате, в процессе воркшопа можно воочию наблюдать попытки примирить весьма разнонаправленные вектора. Еще одна коллизия связана с неравномерностями внутри коллектива, представленного, с одной стороны, совсем юными, едва оперившимися украинскими дарованиями, а с другой - матерыми и вполне состоявшимися профессионалами из Европы. Все это не могло не отразиться на моей роли как куратора, которая оказалась двойственной, ведь работать с этими европейскими зубрами так же, как со студентами, - невозможно. Поэтому, если говорить о практической части воркшопа, то я всего лишь задал тональность и ритм общей работы. Однако даже эта роль в качестве дирижера, в результате, оказалась излишней.
- Оставляя прагматическую составляющую в стороне, как бы Вы определили концептуальную сторону семинара? Какие идеи и мысли легли в основу кураторского манифеста?
- Непосредственным предметом воркшопа является территория киевских холмов. Для гостей Киева, как и для его жителей, холмы – это некий центральный магнит, наравне с Крещатиком, Лаврой и Андреевским спуском. Уже на первых порах, как только мы начали вести переговоры с Виктором, мне было ясно, что речь идет об одной из ключевых структур, определяющих образ города. Это ощущение важности и уникальности того, с чем приходиться иметь дело, возросло еще больше после того, как я собственными глазами увидел, что происходит со строительством на киевских холмах. В частности, большим потрясением для меня стал жилой дом за Мариинским парком...
Если говорить о кураторской интерпретации происходящего, то я предложил название воркшопа – «Край». В процессе размышлений это слово может вызвать много ассоциаций. На самом деле в этом названии кроется намного больше, чем просто определение откоса. Край – это некая болевая точка, встреча двух явлений, которые, будучи противоположными, все же вынуждены существовать друг подле друга. Мы говорим о «крае города и природы», «крае воды и суши», но в более широком смысле это слово обозначает некий вызов, некий вопрос о нашем существовании в острой, драматичной и пограничной ситуации, поднимая смыслы культурного и цивилизационного плана. На английский язык «край» переводится словом edge, поэтому в качестве гимна к нашему воркшопу я предложил старый хит группы «Аэросмит» Living on the edge. И по мере того, как я об этом думал, метафора склона превратилась в метафору всей страны, так что на повестку дня вышел вопрос – а что вообще означает «жить в Украине»?
- Вы наверняка успели поделиться своими размышлениями с участниками воркшопа. Как они были восприняты?
- Эти темы звучали в моем обращении к участникам семинара и, я думаю, они были услышаны. Во всяком случае, тот взгляд, который наши коллеги бросили на территорию холмов, оказался гораздо шире, чем, скажем, интерпретация их как просто цепи парков. В отдельных группах задача вышла далеко за пределы муниципального уровня, перейдя в контекст европейского региона, и даже попыток определить место Киева в глобальном масштабе. Мне это кажется очень важным, поскольку именно этого масштаба и не хватает постсоветским градостроителям. В любом случае, с самого начала было понятно, что мы не можем в рамках данного семинара распыляться по мелочам, т.е. заниматься проектированием каких-то отдельных объектов или разрабатывать предложения по благоустройству.
- На украинский «край» можно перевести как «межа», что может отсылать и к необходимости строгого определения границ градостроительной деятельности. Насколько я понимаю, одной из целей проектного семинара было разработать альтернативные версии развития киевских холмов, которые бы качественно отличались от утвержденных на этой территории девелоперских проектов. Как бы Вы определили задачи воркшопа с точки зрения его места в теоретическом и практическом градостроительном дискурсе?
- Прежде чем ответить на этот вопрос, не мешало бы сначала коротко охарактеризовать ситуацию, в которой оказалось отечественное градостроительство. На мой взгляд, здесь следует, в первую очередь, говорить о кризисе градостроительной науки, или градоведения. Сегодня на международном уровне это невероятно обширная область знаний, которая особенно плодотворно развивалась в течение последних десятилетий. На Западе существуют гигантские исследовательские и учебные центры, которые специализируются в этой области. К сожалению, на постсоветском пространстве переход к новой экономико-политической и социальной реальности на уровне градостроительства остался неотрефлексирован. В советское время базовые знания в области градоведения были связаны с доктринальным подходом: планирование городов было частью государственного планирования. Соответственно, подготовка кадров не выходила за рамки госрегулирования. После распада СССР притока новых кадров или качественной переквалификации старых в градостроительстве так и не произошло. До сих пор ни в России, ни в Украине не существует учебной программы, которую можно было бы сопоставить с тем, что сегодня на Западе называется urban planning. Поэтому градостроители сегодня рекрутируются из архитекторов, а архитектурный подход к градостроительству – вещь довольно опасная. В основе архитектуры лежит композиционное мышление, тогда как городское планирование – это скорее раздел географии. Кризис научно-методического аппарата, который мы наблюдаем сейчас, напрямую сказывается на градостроительной практике. Генеральные планы, разработанные сегодня для Москвы и Киева, безусловно, основаны на определенных принципах зонирования и регулирования, однако они не обладают той основательностью и глубиной, которой отличаются аналогичные разработки на Западе. К тому же генеральный план – это закон, который в дальнейшем может работать только при строгом обеспечении определенных, т. н. чистых условий. К сожалению, ни в Москве, ни в Киеве, мы сегодня не можем быть застрахованы от, мягко говоря, не вполне легальных механизмов землепользования, многочисленных правонарушений в области охраны исторических памятников и т. д. Каким образом и когда эта ситуация должна разрешиться, я не знаю. Решение градостроительных проблем требует новых образовательных программ, новой системы подготовки кадров, в общем, это долгая история без конца и без края...
- В пику централизованному планированию сегодня все чаще можно услышать об альтернативных подходах к проектированию городской среды, в т. ч. о так называемом планировании «снизу», т. е. гражданских инициативах. Отчасти и в рамках CAnactions были попытки организовать сотрудничество архитекторов с общественностью, в частности, со стороны студентов и преподавателей из Киево-Могилянской академии в том, что касается вопроса реконструкции Контрактовой площади. Каково Ваше мнение о подобных инициативах?
- Сегодня мы можем наблюдать многочисленные практики advocacy planning, однако, на мой взгляд, стремление к «слиянию» архитекторов с жителями далеко не самая эффективная альтернатива генеральным планам, «спущенным» сверху. Я не знаю ни об одном проекте, который был бы успешно реализован таким путем. Особенно проблематично это выглядит в наших условиях, при фактическом отсутствии механизма опосредования интересов общественности и профессионалов. С точки зрения эффективности, попытки включить население Москвы в дискуссии по поводу генплана города можно сравнить разве что с попытками пассажиров повлиять на устройство самолета перед полетом. Очевидно, что такая провокация могла бы только напугать людей: вряд ли пассажиры «Боинга-747» могут оказать влияние на его конструкцию, хотя они пользуются им так же, как жители – городом. С другой стороны, город действительно принадлежит жителям, а не архитекторам, бюрократам или инвесторам. Однако важным условием реализации эффективной градостроительной политики является наличие развитого гражданского общества, способность горожан формулировать проблемы и решать их. От того, как жители налаживают друг с другом взаимодействие, от того, кому они доверяют свои интересы, напрямую зависит демократическое развитие города. В то же время существует ряд вопросов, которые никакими гражданскими инициативами не решаются – например, транспортная проблема.
- Кстати, о транспорте. Кажется именно в этой области ситуация уже и впрямь достигла какого-то пика утопического абсурда. Взять хотя бы проект «баварской мили» в Москве: вместо того, чтобы ограничить движение на автомобилях, предлагается провести автострады по крышам домов. Неужели власти не понимают, что это не выход?
- Действительно, мы живем на каком-то очень сложном цивилизационном отрезке. Однако я не стал бы искать причину происходящего только в непонимании властей. Ведь не менее противоречиво выглядит и позиция жителей города, которые стремятся сохранить исторический центр и в то же время покупают огромные автомобили. Посмотрите вокруг – улицы Москвы и Киева переполнены внедорожниками, на них стоят самые длинные машины в мире. Разве этого недостаточно для констатации того факта, что жители сами же и разрушают город? Власти тут ни при чем, они могут назапрещать сколько угодно, но пока вы сами не откажетесь от езды на автомобиле, не пересядете в общественный транспорт и не начнете бережно расходовать воду, все будет продолжаться точно таким же образом. Те изменения, о которых идет речь – действительно очень сложная вещь, которая не решается одними лишь постановлениями партии. Имеет значение изменение сознания, мышления и способа жизни, а это и есть становление гражданского общества. А пока социокультурная ситуация остается той же, мы и будем иметь то, что имеем.
- Как в этой ситуации быть практикующему архитектору? Способен ли он отстоять свою автономию?
- Это известный вопрос: с кем вы, мастера культуры? Очевидно, что архитекторы сегодня оказываются не на стороне общества. Они вовлечены в большую производственно-инвестиционную мясорубку. А поскольку все это имеет отношение к властным структурам, то, соответственно, любой протест, любое движение вопреки внутри цеха просто бессмысленно.
Действует своего рода круговая порука: архитектор, который сегодня вдруг начнет протестовать против политики городских властей, оказывается, мягко говоря, в сложном положении. То же самое касается взаимоотношений с заказчиком, у которого один простой интерес – из каждого метра городской земли выкачать как можно больше денег.
- Какого результата Вы ожидаете от воркшопа?
- Я думаю, что проекты, которые мы увидим, пусть даже и будут встречены разгромной критикой, все же у многих вызовут сомнения, дадут пищу для размышлений. Какая-то польза все равно будет, на данном этапе важно по крайней мере продемонстрировать возможность альтернативы. То, что мы здесь затеяли, любопытно пусть даже в качестве провокации. А провокация – очень важная составляющая любой интеллектуальной деятельности, в том числе и градостроительной.

Автор: Ксения Дмитренко
Источник: журнал "АСС"